Единственный мужчина - Страница 38

— Но Джон, я хочу тебя сейчас, — хрипло прошептала она. — Я уже готова…

— О нет, не готова, — взяв в руки ее запястье, прошептал Джон и окинул ее таким взглядом, который заставил сердце Пенни биться еще сильнее. — Я хочу, чтобы ты возбудилась. А теперь лежи смирно и позволь показать тебе, чего я хочу от тебя.

И он принялся целовать ее с новой силой. Его теплые губы были нежными и настойчивыми, а ловкие пальцы исследовали каждую выпуклость и ложбинку на ее теле до тех пор, пока она не начала корчиться и стонать под его прикосновениями. С потрясающим мастерством он вновь и вновь приводил ее в это состояние, прерываясь, лишь чтобы продлить ее муки. И вот уже Пенни взмолилась о пощаде. И Джон пожалел ее. Прижавшись губами к ее уху, он стал нашептывать какие-то ласковые и нежные слова. Но даже это прикосновение его губ было мучительным для Пенни — его теплое дыхание продолжало возбуждать ее.

— Ну, ты готова молить о пощаде? — хрипло потребовал он.

— О да! — выдохнула Пенни, лаская мускулы его груди. — Да, высокомерное животное. Пощади меня — пожалуйста!

Джон глухо удовлетворенно засмеялся и дразняще дотронулся руками до ее грудей.

— Ты уверена, что готова? — оценивающе произнес он.

Лишь слабый стон был ему ответом. И этот сдавленный звук, казалось, прорвал железную плотину самоконтроля Джона. Он внезапно оставил все притворство любовной игры и жадно прижал девушку к себе.

— Я люблю тебя! — яростно выдохнул он, впиваясь губами в ее полуприкрытые веки.

И наконец свершилось то, чего Пенни так страстно желала и чего так боялась. Их тела слились воедино, исполненные мучительной жаждой облегчения. Внезапно и ошеломляюще Джон вошел в нее. Казалось, какая-то темная сила заставляет каждый нерв, каждую клетку ее тела гореть в пламени страсти. И все было так же естественно, как дыханье. Наконец Пенни ощутила, как пульсирующий огонь, охвативший все ее тело, перерастает в нечто, чему нет названия. Ее охватил восторг. Пальцы впились в напряженную бугристую спину Джона, губы разомкнулись, и она в сладкой истоме выдохнула его имя. Пенни ощутила, как его мощные руки еще сильнее притягивают ее, а затем услышала его удовлетворенный хриплый стон. Вздрагивая от покидающего ее возбуждения, она безвольно и умиротворенно положила голову ему на плечо. Из груди ее тоже вырвался глубокий ликующий стон.

Долгое время тишину в комнате нарушал лишь свист ветра за окном. Обессиленные, они не могли говорить. А затем, когда к Пенни наконец вернулось сознание, ощущать теплую мощь Джона рядом было так приятно, что ей не хотелось двигаться. А Джон, почувствовав, что его любимая потихоньку приходит в себя, вновь принялся покрывать поцелуями ее прикрытые веки.

— Я не раздавил тебя? — прошептал он.

— М-м-м, — неопределенно прошептала Пенни. — Но, пожалуйста, не останавливайся.

Джон засмеялся и распушил ее волосы. Затем лег рядом, и устремил на нее любящий взгляд. Ласковым движением он провел по ее налитой страстью груди.

— Знаешь, это действует на меня как наркотик, и я могу к этому пристраститься, — сказал он, наклонившись и целуя ее в шею.

— Да и я, пожалуй, — промурлыкала Пенни, уютно прижимаясь к нему.

Джон счастливо засмеялся и притянул ее к себе. Но вдруг взгляд его зеленых глаз внезапно посерьезнел.

— Я думал, ты погибла, Пенни, — сказал он отрешенно. — Не успел я добраться до твоего дома, как он был раздавлен огромной сосной у меня на глазах. Я чуть было не сошел с ума, думая, что ты там, внутри. И только потом до меня дошло, что в окнах не горел свет, когда я подъехал.

— Что? — в ужасе воскликнула Пенни. — Говоришь, мой дом разрушен?

— Да, боюсь, что так, — печально подтвердил свои слова Джон.

— Но я не думаю, чтобы это имело какое-то значение, — продолжил он после минутного раздумья. — Там нечего особенно жалеть. В любом случае, как только мы сыграем свадьбу, я уберу его оттуда, а землю пущу под посадки гладиолусов.

Внезапно в комнате нависла настороженная тишина. И только теперь Пенни услышала рев бури за окном. Глубоко вздохнув, она, стараясь успокоиться, сосчитала про себя до десяти.

— Ты так решил? — мягко спросила она.

— Конечно, — беззаботно ответил Джон, поворачиваясь на спину. — Твой трейлер можно было бы продать и таким образом избавиться от него. Но раз так вышло, то придется просто убрать обломки. А землю засадить цветами и качать воду с реки. Думаю, они там хорошо приживутся.

— Понятно, — ледяным тоном произнесла Пенни. — А не думаешь ли ты, что не мешало бы узнать и мое мнение насчет всего этого, а?

— Конечно же, нет, дорогая, — мягко ответил Джон. — Безусловно, в постели тебе нет равных, но во всем, что касается хозяйства, ты ведь ничего не смыслишь. Так какого же черта я буду советоваться с тобой?

— Потому что так случилось, что это мой дом и моя земля, — прошипела Пенни сквозь стиснутые зубы. — А тебе это все до лампочки! Ты даже не удосужился сразу мне сказать, что мой дом разрушен!

Джон нетерпеливо пожал плечами.

— Вот уж не думал, что это так важно, — ответил он. — Главное, что ты цела и невредима, а все остальное — не в счет. А когда мы поднялись наверх, я думал совсем о другом.

— Да уж, о другом, конечно! — согласилась Пенни, и на глаза ей навернулись сердитые слезы. — Единственное, что тебя интересовало, это как бы побыстрее затащить меня в свою постель. Тебе было совсем не до того, чтобы сказать мне, что я лишилась практически всего, что имела!

— Пенни! — закричал Джон, вскочив. — Какого черта ты беспокоишься об этом? Ты ничего не потеряла! Трейлер этот был застрахован, а всю обстановку ты покупала в каком-то дешевом магазинчике. Так какого ж дьявола ты ведешь себя так, будто ты стоишь у родного пепелища, а я злой ростовщик, отнимающий у тебя последние крохи?